Но принять таблетку не понадобилось — боль утихла так же внезапно, как и возникла, и сердце продолжило всегдашнюю работу неслышными, ровными, спокойными ударами. Легкое, затаенное чувство тревоги не оставляло его, и причиной тому был аромат, исходивший от «одеколонной» салфетки. Вернее, воспоминание, разбуженное этим ароматом, но не уясненное Керимом. Сосед по креслу наконец дочитал газету, сложил ее, упрятал в портфель и обратился к нему: — Вы живете в Стамбуле? За четыре майских дня девяносто третьего года, проведенных в Анкаре, Керим уже уразумел, в каком русле продолжаются подобные диалоги: «Каково сейчас положение в Азербайджане?
Очень пережи-. Как же вы отдали Лачин, Шушу? Почему не отстояли? Нет ли какого-нибудь решения этой самой карабахской проблемы? Так как он не знал ответа на многие из них и ему осточертело от бесконечных объяснений, доводов и оправданий, упреждая все расспросы, Керим сам повел разговор: — Приехал в Анкару для участия в научном конгрессе. Выступил с докладом, по-вашему, «конфрансом». Решил на денек махнуть в Стамбул. Завтра вернусь в Анкару, а оттуда — в Баку.
В Анкару выбрался на каникулы. Сестра моя живет там. Он не ошибся в догадке. Мне остается год до пенсии. Керим искал, что бы еще спросить, как нотариус сказал: — Эфенди, я бы хотел кое о чем спросить у вас. Уж вы извините Но как же так получается, что наши азербайджанские братья уступают свои города армянам? Лачин, Шушу Мои предки тоже ведь с Кавказа, Ахалциха.
Эти события очень удручают меня.
Как же так, — в Боснии народ сражается до последней капли крови, защищает свои земли. Или у нас, на юго-востоке, — турецкая молодежь костьми ложится Курдов я осуждаю, сепаратисты, их извне подстрекают, но, во всяком случае, и они дерутся, кровь свою проливают, на смерть идут — пусть даже во имя ложной идеи А азери без сопротивления, без кровопролития оставляют свои города и все врагу. Ну разве ж такое поведение не вызывает стыд, не заставляет краснеть? О, господи, сколько раз приходится разжевывать, талдычить одно и то же!
🥇 Ищу знакомство ᐅ Бузулук Слава
Я вас сведу в Аллею шехидов. Он словно впервые заметил мохнатые рыжие брови, голубые глаза, крепкую волосатую бородавку на щеке чиновника и, отчего-то решив приводить более обстоятельные доводы, пускаясь в долгие рассуждения, начал говорить о том, что эта война не ограничивается Карабахом и даже не является только лишь.
Анар Амулет от сглаза противоборством между Арменией и Азербайджаном, он говорил о тайных происках и явных интересах больших держав. Война ведь, помимо полей сражений, ведется и очень-очень далеко от них, — в столицах сверхдержав, там, где сталкиваются интересы международных концернов, солидных банков, торговцев оружием, нефтью, наркотиками.
Он говорил о влиянии армянского лобби в высоких московских, вашингтонских, парижских кабинетах и коридорах власти, о деньгах, богатстве, связях этого лобби, о религиозном факторе, — в который уже раз за эти дни. Сосед терпеливо выслушал и, когда Керим закончил, произнес: — Вы, несомненно, правы.
Регистрация
Но как бы то ни было, мне думается, что и «война за кресла» в Азербайджане — одна из причин этих событий. Автобус свернул с шоссе и подкатил к стоянке, где крупными неоновыми буквами светилось название «Варан», — одной из компаний, занимающейся междугородными автобусными перевозками, наряду с «Камил Коч», «Улусой», имеющей свои точки на автострадах, — как успел узнать Керим. На трассе Анкара — Стамбул автобус делал лишь одну остановку, стало быть, полпути позади.
Стюардесса обратилась к пассажирам: — Пожалуйста, можете выйти. Через полчаса продолжим путь. Керим, выходя со всеми, почувствовал предутреннюю прохладу и поежился, потянулся всласть, размялся, ощущая, как оживает отекшее от долгого сидения тело, онемевшие ноги, — кровь веселее побежала по жилам. Нотариус пожал плечами и зашагал с группой пассажиров к придорожному храму Аллаха. Все — в современной цивильной одежде, в галстуках, и Кериму подумалось, что у прежнего, советского человека, — каковым, несомненно, являлся и он сам, хотя уже и был гражданином новой, суверенной республики, — своя удивительная психология.
В минувшие советские времена Керим и мыслившее подобно ему целое поколение произносили такие понятия, как «коммунизм», «пролетарский интернационализм», «империализм», разве что с долей иронии, скепсиса, с оттенком подтрунивания, то есть — они не могли поверить, что эти термины когда-нибудь выражали некую реальность, и воспринимали их как чисто пропагандистскую лексику. А теперь вот, в иной стране он не мог принять всерьез дружный порыв этих интеллигентных господ, шествующих на утренний намаз: может быть, они и были истово верующими, но соблюдение религиозного ритуала в такую рань, при.
Но ведь миллионы людей веруют либо в одно, либо в другое, либо же еще в нечто, в кого-то и во что-то Какой прок в этом? Нуждается ли «уджа Танры» — сие великое, недосягаемое существо в столь поверхностных изъявлениях чувств? Так оно и в самом деле. Если сердце твое в ладах со Всевышним, если ты — Божий человек, наверное, в глазах Творца не столь уж важное значение имеют молитвы, пост, обряды.
Как говорят турки: «онемли дейил» «не суть важна». Он не сожалел, что не отправился в мечеть сотворить намаз. Да и не мог пойти, — не умел совершать молитву. Вопрос, прозвучавший над ухом, исходил от лысого шофера, поливавшего из шланга ветровое стекло. Шофер отбросил шланг в сторону. Азербайджан — душа наша! Не можете ли сказать, где можно записаться добровольцем в азербайджанскую армию? И я, и оба моих брата рвемся в Азербайджан, чтобы дать прикурить этим армянам!
В ясных серо-зеленых глазах шофера — неподдельный, чистосердечный порыв. Но эти слова, слышанные уже за несколько дней в разных вариантах, прозвучали для Керима как укор, и он, замотав головой, не ответил и направился к одноэтажной «стекляшке» на стоянке. Вошел в туалет, чтобы умыться. Стены, пол, устланные белоснежным кафелем, чистенькие никелированные краны, с сильной струей.
Столь же опрятная лавка, кафе, все подметено, прибрано, все сверкает чистотой. Вспомнились ему придорожные столовые в Азербайджане, минуты, когда рейсовые автобусы останавливались где-нибудь в гуляй-поле, у навесов, продуваемых ветрами, хриплый окрик небритого шоферюги, заткнувшего концы замызганных штанов в носки, наподобие галифе, в ботинках, не чищенных со времен покупки: «Стоянка пятнадцать минут!
Кто опоздает — пусть пеняет на себя! Ждать не будем! Главное мушиное полчище осаждало мангалы на подворье, возле которых на заляпанной кровью колоде рубили и нарезали мясо. Поодаль — будка уборной, обшитая досками только с трех сторон, да и то с щелями, зловоние, бьющее в нос за полсотню шагов Отчего же здесь, где по трассе на дню проходят тысячи легковых машин, люди останавливаются на привал, отдыхают, столуются, — и ни единой мухи, ни одной голодной дворняги, все сияет чистотой?
Секс знакомства 40 Великий Новгород Алла - Объявление 79871531470 Проститутки на дом
Будут ли у нас когда-нибудь такие же удобные автобусы с мягкими, как подушки на лебяжьем пуху, креслами, с рессорами, упруго качающими тебя как в зыбке, такие же гладкие дороги и вдоль них — такие же чистенькие опрятные пристанища? Керим подошел к прилавку. За стеклами витрин — всевозможная снедь, закуски, фрукты, соки, напитки, чей вид уже говорил, какая это вкуснота, дразнящие аппетит, мягкие, как вата, чуреки.
За доклад на конгрессе ему дали полмиллиона лир. Часть денег ушла на автобусный билет; оставшееся на однодневное пребывание в Стамбуле и расходы на обратную дорогу в Анкару, тысяч десять—пятнадцать он мог себе позволить израсходовать на завтрак. Как же неожиданно Садяр изменил свое решение! Впрочем, не так уж и неожиданно. Причина была ясна. Садяр считался руководителем мини-делегации, состоявшей из него самого и Керима, и поначалу никак не хотел, чтобы Керим ехал в Стамбул. А потом чуть ли не настоял: непременно надо. Ясно, где собака зарыта. Вспомнив о Садяре, он почувствовал и саднящую боль в ступнях: туфли жали.
Относительно новые, эти туфли принадлежали Садяру. Садяр прихватил с собой на дорогу две пары а может и больше туфель и в первый же день, по прибытии, глянув на обувку Керима, засокрушался: — Послушай, ты ж солидный человек, что за старье носишь? На вот, бери мои, обуйся! Керим, было, замялся, стал отнекиваться, но ведь тут и не раскошелишься на новые туфли: свои и впрямь пообносились, утиль, можно сказать, зазорно в таких на люди выходить.